Свалка - Страница 103

103

— Я согласна, — Агатка выпрямила руку, рассматривая кольцо, а потом обняла Алекса, подставляя ему поочередно то одну, то другую щеку для поцелуев.

— Ур-ра! Ур-ра! — Эскорт встал, поднимая бокал с вином, его поддержал Тали Нэкос и де Толли.

— Свадьбу справим на Далии, такое условие поставил твой дед, — Алекс усадил Агатку на место.

— Да это же здорово! Мы ведь всех пригласим? — Агатка захлопала в ладоши.

— Как скажешь, дорогая, — Алекс сел на свое место, и поднял бокал с вином, салютуя остальным. — А сейчас мы летим на Свалку!

54

— И что теперь будет? — Тали Нэкос смотрел на экран терминала через де Толли. Старый профессор уверенно отбивал на клавиатуре команды, делая лишь секундные паузы, в которые вписывались отчеты системы жизнеподдержания криогенных капсул.

— Теперь будет все хорошо, дорогой мой Тали, — профессор отстучал последнюю команду, краем глаза поглядывая на экран дублирующего терминала и откинулся на спинку кресла. — Теперь будем ждать. Системе нужно некоторое время, а потом она известит нас о начале процедуры пробуждения. Кстати, то что вы тут видите, не имеет аналогов до сих пор. Попытки, конечно, были, но чтобы вот так… еще никто не смог. Вот в чем сила частных корпораций, дорогой Тали! Конфедерация богаче всех корпораций вместе взятых, но наука хромает, политиканы никогда не хотели платить за инновации, они всегда желают получать готовое.

— Вы намекаете, что война корпораций это дело Конфедерации?

— Увы, — де Толли развел руками. — Таким гигантам как "Хурико" и "Прайм-уно" невыгодно было воевать, но политики своего добились и столкнули таки их лбами, а конце, когда Бык и Феникс уже умирали с смертельных объятиях, Орел добил обоих.

— Бык это "Прайм-уно", Феникс — "Хурико", а Орел, надо полагать, Конфедерация?

— Именно. Гербом "Прайм-уно" была голова Быка, Хурико клеймили свои изделия рисунком Феникса, восстающего из пепла, а на гербе Конфедерации, как вам известно Орел, нависший над лентой с девизом.

— Но Феникс все же восстал из пепла? — спросил Тали.

— Скорее только восстает. До того момента как корпорация сможет заявить о себе как о силе, с которой будут считаться, должно пройти время.

В этот момент на экране терминала появилась надпись, предупреждающая о том, что процедура пробуждения запущена и будет закончена через два часа. Далее побежали строки выполняемых команд, появились значки, отображающие те или иные механизмы и их работу.

"Криогенная камера номер 34. Субъект мужского пола, Мережко Сергей Николаевич. Возраст 26 лет".

— Этот парень, молодой доктор, — прокомментировал де Толли надпись на экране. — Очень, надо заметить, способный доктор. Насколько я помню, он работал в отделе взаимодействия, где исследовали возможности копирования сознания. Только вот что не понятно мне, так это то, почему все эти люди остались в Цитадели? Ведь их эвакуировали намного раньше чем мой отдел.

— Разморозится, тогда и спросим, — в комнату вошел Эскорт. — Как думаете, профессор, пробуждение пройдет без проблем?

— Как знать, — де Толли тяжело вздохнул. В этот момент они с Эскортом думали об одном и том же человеке.

Через два часа система известила людей о том, что процедура пробуждения завершена. Все трое, де Толли, Эскорт и Тали Нэкос смотрели на камеру, что стояла в застекленном боксе. Ничего не происходило.

Вдруг тело человека в камере передернуло конвульсией, затем еще раз и еще. Он задергался, засучил ногами, а потом так же внезапно и замер.

— Пора, — де Толли поднялся из кресла, прошел в небольшой стерилизационный тамбур, там надел прозрачный комбинезон, и вошел в бокс.

Пробуждаемый к этому моменту открыл глаза и слепо таращился в потолок. Де Толли приложил к его шее автодиагност, подержал, посмотрел показания. Потом приложил к груди, затем к животу. Видимо удовлетворившись результатами, профессор кивнул сам себе и теперь уже в его руках оказался инъектор.

Первый пробудившийся полностью пришел в себя только через сутки. Все это время он был под надзором андроида-медика и первое слово, что он осознанно произнес, было — Пить!

Дальше дело пошло быстрее. Пробуждали уже по десять человек за раз, а на четвертом ярусе отдано было целое крыло под комнаты для пробужденных.

На целые сутки из жизни базы выпали де Толли и Эскорт, они оба сидели у кровати Эльзы Камински — дочери де Толли.

До тех пор, пока не пробудили последних людей, что пребывали в криогенных камерах, все они жили в отдельных комнатах в новом жилом крыле базы. Пару дней люди пребывали в прострации, а потом начинали приходить в себя, вспоминая те события, что предшествовали гибернации. Прошло три недели с момента пробуждения первого человека и вот их всех собрали в большом зале совещаний. Зал едва вместил сто семьдесят человек. Первым слово взял де Толли. Он говорил почти час, перемежая свой рассказ видео короткометражками. Он рассказывал о том что произошло после того как война закончилась, как она закончилась и о том, что победителей в ней не было.

Сто семьдесят человек сидели молча, затаив дыхание и слушали старого профессора, которого многие знали еще в расцвете сил. Некоторые до сих пор не верили, что корпорации больше нет.

После де Толли в торце длинного стола встал Алекс. Он несколько минут смотрел на людей, лица которых успел рассмотреть еще когда летели обратно на Свалку. А они смотрели на него, выискивая в его лице знакомые черты и по залу поплыл шепот — Похож! На деда похож. Ага, и на отца.

103